Литературные вечера у Дельвига
К началу 1830-х годов оживилась деятельность прежних литературных салонов, возникали новые. Литературные вечера, чтения, литературные обеды и ужины сделались характерным явлением эпохи. Постоянным местом встреч Пушкина и его литературных друзей стала квартира А. А. Дельвига, жившего на Загородном проспекте вблизи Владимирской церкви.
Дельвиг был одним из примечательнейших людей своего времени. Талантливый поэт, он приобрёл литературную известность лирическими стихами. Его критические статьи и рецензии, отмеченные глубиной и меткостью суждений, вызывали оживлённые толки среди литераторов и в публике. Человек яркого ума, неистощимого остроумия и на редкость доброго, открытого нрава, Дельвиг пользовался любовью и уважением таких своих современников, как Жуковский, Вяземский, Баратынский, Веневитинов. А Пушкин говорил: "Никто на свете не был мне ближе Дельвига... Я знал его в Лицее – был свидетелем первого незамеченного развития его поэтической души и таланта, которому ещё не отдали мы должной справедливости. С ним читал я Державина и Жуковского – с ним толковал обо всём, что душу волнует, что сердце томит".
По вечерам в квартире Дельвига собирались его лицейские товарищи – из них особенно часто бывали Алексей Илличевский и Михаил Яковлев (последний даже в шутку называл себя "приказчиком Владимирской волости"), лицеисты второго выпуска князь Дмитрий Эристов и Валериан Лангер, переводчик и художник, автор известного портрета Дельвига. Приходили двоюродный брат хозяина Андрей Дельвиг, Лев Пушкин, Алексей Вульф, Анна Петровна Керн... Под аккомпанемент жены Дельвига Софьи Михайловны, хорошо игравшей на фортепиано, Яковлев, Эристов и сам Дельвиг исполняли романсы и песни. Первые двое сверх того умели ловко показывать фокусы, представляли чревовещателей и каждый раз придумывали что-нибудь забавное. Иногда все хором пели какой-нибудь куплет, модный романс или баркаролу. После того как однажды щенок, пробравшись в кабинет хозяина, изорвал "Песни Беранже", в репертуар был включён сочинённый по этому поводу Дельвигом куплет:
А Беранже не уцелел!
За то его собака съела,
Что в песнях он собаку съел!
Ни один вечер не обходился без рассказов хозяина. Случайному наблюдению, невзначай увиденной уличной сценке он умел придать вид короткой новеллы, забавной и выразительной. Так, однажды, он насмешил гостей рассказом о чиновничьей чете, которую наблюдал из окна своего кабинета, обращённого на Владимирскую: "Каждый раз после обеда они чиннёхонько выйдут на улицу, муж ведёт сожительницу под ручку, и пойдут гулять; вечером возвратятся пьяные, подерутся, выйдут на улицу, кричат караул, и будошник придёт разнимать их. На другой день та же супружеская прогулка, к вечеру то же возвращение и та же официальная развязка".
До рассвета поднявшись, извозчика взял
Александр Ефимыч с Песков
И без отдыха гнал от Песков чрез канал
В желтый дом, где живет Бирюков;
На журнальную битву вдвоем,
Не с романтиками переведаться мнил
За баллады, сонеты путем.
Но во фраке был он, был тот фрак запылен,
– нельзя распознать;
Оттопырен карман: в нем торчит, как чурбан,
Двадцатифунтовая тетрадь.
Вот к обеду домой возвращается он
И согласно хмелен с седоком...
Так пародировал Дельвиг балладу Жуковского "Замок Смальгольм". Герои пародии были хорошо знакомы слушателям: Александр Ефимович Измайлов – баснописец и издатель журнала "Благонамеренный", его активный сотрудник князь Церетели, цензор Бирюков... Знакомы были и точно указанные петербургские адреса: Пески – район Рождественских улиц, Лиговский канал, где в трёхэтажном доме Моденова жил Измайлов. Эту пародию по просьбе друзей Дельвигу пришлось читать не раз. Читал он очень выразительно, сохраняя строгую серьёзность на своём полном доброжелательном лице.
– обыкновенно по средам и воскресеньям – у Дельвига сходились именитые писатели, собирался цвет тогдашней русской литературы. Здесь читали свои новые стихи Пушкин, Жуковский, Вяземский, Гнедич, рассказывал свои басни Крылов. Адам Мицкевич импровизировал сказки "в духе Гофмана".
По книге: Гордин А., Гордин М. Пушкинский век. Панорама столичной жизни. Кн. 2-я. – СПб.: Пушкинский фонд, 2006.