IWAN WUISCHIG1N, MORALISCH-SATYRISCHER ROMAN
VON TH. BULGARIN. AUS DEM RUSSISCHEN ÜBERSETZT VON AUGUST OLDEKOP. 4 TN.
Leipzig. 1830.
Лейпциг, 1830. (В 1-й ч. XXIV, 184, во 2-й 188, в 3-й 220 и в 4-й 316 стр. в 12-ю д. л.)
Как не быть нам благодарным иностранцам! Пиши только,— они всегда готовы переводить наши сочинения. Однако чрезмеру опасливые патриоты наши ропщут на них за преложение романа «Иван Выжигин». «Какое странное понятие,— говорят они,— будут иметь европейцы о русских нравах, прочтя сие произведение?» Не бойтесь, милостливые государи, Россия не закрыта от любопытных чужеземцев китайскою стеною. Со времен Петра Великого просвещенные и почтенные европейцы не оставляют столиц наших. Принцы крови, посланники знаменитых государей, ученые путешественники и просвещенные торговые люди посещают Россию ежегодно и, возвращаясь домой, письменно или словесно передают о ней свои верные наблюдения. Из одних напечатанных и везде уважаемых замечаний о России на английском, французском и немецком языках легко можете увидеть, как мы известны вне нашего отечества. Вспомните Сегюра, принца де-Линь и г-жу Сталь, и вы успокоитесь. Вот вам три представителя образованности и любезности европейской, которые удивлялись, во множестве встречая в гостиных наших людей вполне их оценявших и очаровательностию обхождения и разговоров заставлявших забывать всю прелесть блестящих обществ Парижа, Лондона и Вены. Умные иностранцы им поверят скорее, чем «Ивану Выжигину», в котором не найдут ни характеров, ни нравов, ниже́ нравственности и сатиры, обещанных на заглавном листе; не отыщут даже интереса романов Коцебу, Списса, Дюкре-Дюминиля и прочих своих посредственных романистов; и только заключат, что в России нет еще хороших романов, если, веря предисловию г-на переводчика1«Иван Выжигин» в семь дней у нас раскупился. Но и сему объявлению переводчика вряд ли они поверят, опытами убежденные в истине пословицы: A beau mentir qui vient de loin *. Ha роман сей, за несколько месяцев до появления в свет, открыта была подписка2 покупателей, в семь дней, по словам г-на Ольдекопа, расхвативших роман «Иван Выжигин». Книги же, какого бы достоинства они ни были, сделавшись собственностию книгопродавцев, расходятся у нас хорошо, благодаря купеческой ловкости и оборотливости. Взгляните в русские книжные каталоги: вы удивитесь, сколько раз перепечатывались многотомные собрания разного вздора именно потому, что они изданы и проданы книгопродавцами; а книги (как, например, путешествие Крузенштерна, имевшее в переводах несколько изданий) едва ли в двадцать лет окупили издержки типографские. Впрочем, и у нас были и есть доказательства исключительной любви к произведениям, ознаменованным дарованиями высокими. Так, «Истории Государства Российского», соч. Карамзина, раскупили в 28 дней три тысячи экземпляров, за каждый платя не по 15 рублей, а по 50; так сочинения А. С. Пушкина, им самим издаваемые, с жадностью раскупаются и читаются.
«Иван Выжигин» ропщет в предисловии на трудности, с ним повстречавшиеся в сем занятии. Жалеем об нем, тем более что с его трудолюбием и талантами он бы мог употребить на лучшее и труды свои, и время.
Примечания
—276. 1. В предисловии были повторены сведения, сообщенные в рекламных целях самой СПч.: 26 марта роман вышел в свет, а 2 апреля «приступлено ко второму тиснению», так как был раскуплен тираж (2000 экземпляров, по цене 15 рублей, см.: СПч., 1829, № 40, 2 апреля). Коммерческий успех «Ивана Выжигина» был реальностью и рассматривался пушкинским кругом как показатель низкого эстетического уровня читателя (см.: ПС, вып. 29—30, с. 29; ЛН, т. 58, с. 87—91). 2. См.: СПч., 1828, № 144, 1 декабря.
— Ред.