«КУПЕЧЕСКИЙ СЫНОК, ИЛИ СЛЕДСТВИЕ
НЕБЛАГОРАЗУМНОГО ВОСПИТАНИЯ». НРАВСТВЕННО-
САТИРИЧЕСКИЙ РОМАН.
М., в тип. Семена Селивановского, 1830. (В 12-ю д. л. 44 стр.)
«Телеграфе» и в «Сыне отечества» какие-то особенные прибавления, стихотворные и прозаические. Первый помещал оные при статьях «Нового живописца»1, а вторый под названием Альдебарана2. Прибавления эти в обоих журналах были написаны очень посредственно. «Что за странность? — говорили читатели,— зачем сии статьи отделяются от прочих статей журналов? Они ни красотою, ни безобразием не отличаются от прочих сестер своих! Тут что-нибудь скрывается:
Мрачно всюду, глухо всюду;
Быть тут чуду, быть тут чуду!»3
«Сына отечества» не могли долго скрывать тайны, они расхохотались и объявили, «что эти статьи суть пародии на произведения лучших наших писателей». После такого открытия все с бо́льшим любопытством принялись перечитывать и «Телеграф», и «Сын отечества». Какие же пьесы сии журналы пародировали? — Не знаем! Хорошее в нашей малообъемной литературе всем известно. Дело же пародии, удерживая отличительные выражения какого ни есть известного сочинения, рассмешить читателя иным смыслом, несогласным с сими выражениями. Читали, перечитывали, думали, доискивались,— напрасно, напрасно!
От этого горя уже издатель «Телеграфа» избавил читателей. Он объяснил, что это не пародии, а пьесы, написанные точь-в-точь так, как пишут лучшие наши прозаики и поэты. По таковом признании все успокоились и никто не удивился. После выхода в свет 1-го тома «Истории русского народа» никто уже не сомневался в неограниченной самонадеянности издателя «Телеграфа». Человек, полагавший возможным в один год написать и, как журнал, выдать двенадцать томов «Истории русской» и ею убить двадцатилетний труд Карамзина4, может уже легко увериться, что он обладает всеми талантами, и что ему, словно как по щучьему веленью, стоит только захотеть, чтоб быть Ломоносовым, Державиным, Жуковским, Батюшковым, Вяземским, Пушкиным, Баратынским, Языковым и пр. и пр. и пр. Убеждения благомыслящих людей, что одному человеку невозможно иметь всех талантов, были бы тщетны! Осталось только молчать и сожалеть, что русский историк теряет на пустяки драгоценное время, которое бы ему следовало посвятить изучению отечественного языка и нужным размышлениям; или бы употребить оное на скорейшее издание очень запоздалых №№ «Московского телеграфа».
Самонадеянность заразительна. Мы не смеем подозревать издателя «Телеграфа» в сочинении нравственно-сатирического романа «Купеческий сынок»; но как не согрешишь и не заметишь, что сочинитель сей книжки писал под его влиянием? В этом стихотворном произведении ясно видны усилия безграмотного и бесталантного труженика подделаться под фактуру стихов известного барда Екатерингофа5. Потому-то в 14 № «М. Т»., дабы намекнуть читателям, в каком роде эта книжица, и помещена вместо разбора брань не на нее, а на «Литературную газету»6 «Телеграф» был поставлен на степень хорошего журнала. Но едва князь Вяземский перестал участвовать в оном, то похвалы ему прекратились и благодарность пропала, которой, впрочем, он никогда не требовал, равно как «Литературная газета» не ищет оправдываться в обвинениях «Телеграфа», «Северной пчелы» и «Сына отечества». Мы раз уже сказали и теперь повторим, что мы ничего общего с сими журналами не имеем. Цель нашей газеты не деньги, а литература. Писатели, участвующие в нашем издании7, желали, чтобы издавалась газета, в которой бы могли они беспристрастно и нелицеприятно говорить о литературах русской и иностранных, не находя препятствия в коммерческих видах издателя. Как они желали, так и исполнилось. Окончим статью сию выпискою из романа «Купеческий сынок»; читатели легче увидят по оной, что это за книга и справедливы ли наши подозрения:
О вы, несчастные отцы!
Ей, время вам и оглянуться!
Вы не дворяне, а купцы —
На что то детям вашим знать,
Что знают знатные дворяне!
Да деньги были бы в кармане:
Где золото не уважают?
Без них с чинами у дверей,—
А в двери не всегда впускают;
Чего б соделать не возмог
А ваш воспитанный сынок
Приметно все, что он купец...8
Примечания
—164. Непосредственным поводом к этой рецензии-памфлету было также памфлетное выступление Н. А. Полевого под видом рецензии на ту же книгу (автор неизвестен): МТ, 1830, № 14. Воспользовавшись случаем, Дельвиг ответил и на другие выпады против ЛГ и ее сотрудников, в частности Пушкина.
1«Отрывках из нового альманаха „Литературное зеркало”», с подп. «А. Феокритов с товарищами» (намек на Дельвига и ЛГ), где Полевой писал: «... мы представим точные подражания самым модным, самым знаменитым нашим поэтам <...>: палочные эпиграммы, лихие песни, летанье куда-то, ревущие от рифменной боли стихи в альбомы, подражания древним; безнадежность, тоска, отчаяние, лень, пьянство смертное в поэзии» и т. д. (Новый живописец..., 1830, № 2, январь, с. 27). В качестве предмета пародий фигурировали Дельвиг, Вяземский («Шолье-Андреев»), Баратынский («Гамлетов»), возможно, Пушкин («И. Пустоцветов»), позднее Языков («Буршев»), см.: Русская стихотворная пародия (XVIII — нач. XX в.). Л., 1960, с. 318—359. Прямой отклик на эти пародии есть в статьях Пушкина «Невский альманах на 1830 год» и «Англия есть отечество карикатуры и пародии» (Пушкин, XI, с. 117—118).
2. Статьи пародийного альманаха «Альдебаран» (см. первое упоминание о нем: СО и CA, 1830, № 13, с. 62—63), составленного из сочинений, «которые по внутреннему и наружному достоинству своему не могли быть помещены ни в одном из наших периодических изданий» (ироническая парафраза программной статьи ЛГ <«О журнальной критике»>, написанной Пушкиным), печатались среди других статей в отделе «Словесность» и включали пародии на статьи Вяземского, Погодина, «любомудров», стихи Дельвига («Аполлон Зевесов», «Санрим-Санрезонов»), Воейкова («Пуд Скучалкин»), Пушкина («Фома Пищалкин», «Африкан Желтодомов»). Статья «Альдебарана» «О происхождении имени руссов» (СО и CA, 1830, № 15), где пародировались нападки Погодина на «Историю русского народа», вызвала ответ Вяземского в ЛГ («Все благоразумные люди предвидели...»,— 1830, № 23, 21 апреля, без подп.). Вяземский выступал против грубого тона полемики и предсказывал близкий разрыв Полевого и Греча и Булгарина. На статью Вяземского откликнулся М. А. Бестужев-Рюмин пасквилем «Сплетница»; в СО и CA появилась переписка «читателя СО» «П. Коврижкина» (намек на Вяземского) с «издателем Альдебарана», где высмеивались издатели ЛГ, принявшие «шуточные пародии» «за статьи сериозные» (СО и CA, 1830, № 17, с. 304—305). Вся эта полемика прямо или косвенно отразилась в статье Дельвига в полемически-пародийном изложении.
3. Цитата из «Дзядов» А. Мицкевича в переводе М. П. Вронченко.
4. Полевой объявил подписку на 12 томов «Истории», обещав выдать их в кратчайшие сроки.
5. «Майское гулянье в Екатерингофе 1824 года» с автохарактеристикой «я, Екатерингофа бард».
6. Статья Полевого о «Купеческом сынке...» была резкой полемической декларацией; в ней была перепечатана статья «Новые выходки противу так называемой литературной нашей аристократии...», которая объявлялась актом «литературной недобросовестности», то есть попыткой апелляции к правительству (см.: Полевой, с. 67, 459), а сама Л Г — «последним усилием жалкого литературного аристократизма», которому Полевой объявлял беспощадную войну (см. вступ. ст.). Вяземский был одним из организаторов МТ и основным его сотрудником в первые годы и порвал с Полевым после начала его полемики против Карамзина в 1829 г.
7. «Отрывках из нового альманаха...» (как и в «Альдебаране») были повторены нападки на статью <«О журнальной критике»>: «Когда ж нам станут говорить, что наша газета лишняя, что она пуста, не нужна публике, то мы объявим, что не для публики издаем ее, а для » (с. 28).
8. Цитация имеет прямой памфлетный смысл: намек на «купеческий» характер деятельности Полевого.