55. М. Л. ЯКОВЛЕВ И А. А. ДЕЛЬВИГ - В. Д. ВОЛЬХОВСКОМУ
4 января 1826 г. Петербург
Яковлев:
СПб. 4 генваря 1826.
Лишь только ты уехал из Петербурга {1}, молва прошла, что ты полковник! - Мы молве тотчас поверили, потому что не находили тут ничего несбыточного; а еще более убедились в том, когда свитские офицеры подтвердили общие слухи, - но через месяц решительно сказали, что ты все пане Капитане, и мы, подосадуя на молву, пожелали тебе от души всех возможных благ в будущем!
Письмо твое к Дельвигу {2} нас очень порадовало. Хоть передавать вести с берегов реки Чараканы на берега Невы и не так-то легко и удобно, но тем приятнее должна быть всякая от тебя весть, когда ты найдешь удобный случай сказать нам что-нибудь о себе.
Наши, кроме Дельвига, во все время были здоровы, да и сам Антон начинает оправляться, ты помнишь, я думаю, его всегдашнюю болезнь - лихорадку: она-то недавно потревожила его тучность.
Саврасов сдал было роту; но полковник его сделан на днях бригадным, и рыжему опять приходится хлопотать с ротой.
Малиновского давно не видал, - он здоров, не совсем весел, по причине, которая должна быть тебе слишком известна. Долго ли он у нас пробудет, и того не знаю.
Корф занят, занят, занят, - я с ним редко вижусь.
Корнилов щеголяет с Анною в петлице, и она придает еще более важности его массивной фигуре.
Тырков укатил в свои поместья, но скоро возвратится.
Об Есакове нет ни слуху, ни духу, и о Мясоедове также; от Матюшкина есть вести. Он здоров. Вот все, что я знаю.
Комовский, лисичка по-прежнему - служит хорошо, кроме должности по Смольному монастырю, он участвует в занятиях по Министерству просвещения.
Мартынов - столоначальник, кавалер Анны 3-й степени. Чего ж ему больше?
Илличевский как путешественник, наблюдатель, марширует по Петербургу с золотыми очками, без которых ничего не значили бы его проницательные очи. Представлен к Владимирскому кресту, а ему очень хочется быть кавалером разных орденов. Честолюбия у Алексея Дамьяновича довольно, мы это с тобой давно знаем.
Стевен улетел на родину.
Костенского никто не видит. Или он ходит под шляпкой-невидимкой, или... или... не прид<ум>аю, что сказать.
Юдин, Гревениц; Гревениц, Юдин und weiter nichts*. Посмотрим, что Яковлев теперь скажет об Яковлеве:
2. Что он любит тебя по-прежнему.
3. Что ему не удается много паясить, потому что занят делом, и, наконец,
4. Что он перестал на время влюбляться.
P. S. Недавно виделся с твоим братом. Столкнулись голодные в ресторации. Молодец!
Комиссию Дмитрия исполним, как только Стевен возвратится из Финляндии.
Дельвиг:
Милый друг, письмо твое едва было получено, сейчас доставлено Яковлеву для круговой передачи, но Яковлев не показывал его никому. И до того ли ему? Он пьет с шампанским жженку и каждый день влюбляется в новую красоту. Насилу я его, отъездом Льва Пушкина, убедил написать к тебе вышеследующее письмо, оригинальное, совершенное в своем роде. - Жена моя тебе очень кланяется, желает здоровья и побед, я тоже. Насилу пишу, я уже около двух месяцев болен. Пиши и люби
Д<ельвига> {**}
55. Гастфрейнд, I, с. 151 —152; т. II, с. 264.
1. Вольховский был 27 августа 1825 г. командирован в экспедицию для обозрения пространства между Каспийским и Аральским морями; перед отъездом постоянно бывал у Дельвига (Модзалевский, с. 193).
2. Это письмо (написанное из Уральска) неизвестно.