Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "E"
Список лучших слов
Несколько случайно найденных страниц
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Часть текста: Вяземский П. А. и Дельвиг А. А. - Пушкину А. С., 1 февраля 1830 г. 103. П. А. ВЯЗЕМСКИЙ И А. А. ДЕЛЬВИГ - А. С. ПУШКИНУ 1 февраля 1830 г. Москва <Вяземский>: Вот и вторая статья. Справься, так ли стих: Les gens que vous tuez etc {*} {1}. Разделите статью по журналам, в ней рассмотренным: для каждого листа по особенному журналу, а целиком много. Должно бы сказать в примечании, что этот журнальный смотр один раз навсегда, а не будут следовать за каждою новою книжкою журналов, разве в каком-нибудь экстренном случае. Отыщи эпиграмму мою на Булгарина {2}, где я жалуюсь на похвалы его, она, говорят, у барона Розена, и напечатайте ее в Газете. 1-го февраля. <Дельвиг>: Напрасно вы изволили под статьею на "Историю" Полевого {3} напечатать: продолжение обещано: все ждут его и не дождутся. Обнимаю тебя, душа моя, через неделю увидимся. Прощай. Дельвиг. Примечания 103. Переписка Пушкина, т. II. СПб., 1908, с. 115 (как письмо Вяземского и неизвестного); Пушкин, XIV, с. 62 (как письмо Вяземского и Дельвига). 1 . Цитата из «Лгуна» П. Корнеля, включенная Вяземским в статью «О московских журналах», о которой идет речь. Статья написана по просьбе Дельвига (Пушкин, XIV, с. 60), первая часть напечатана в ЛГ (1830, № 8, 5 февраля), вторая запрещена цензурой. 2. Речь, вероятно, идет о старой эпиграмме: «Булгарин, убедясь, что брань его не жалит...»,— предназначенной еще для СЦ на 1826, но запрещенной цензурой (РЭ, с. 282, 734); в 1830 г. она, однако, потеряла актуальность и вместо нее в ЛГ появилась другая эпиграмма на ту же тему: «Ты целый свет уверить хочешь...» (1830, № 53, 18 сентября; ср.: Пушкин. Справочный том, с. 155); в отношении нее авторство Вяземского очень вероятно, хотя и не считается окончательно доказанным (Блинова, с. 90, 180; РЭ, с. 830). 3. Статья Пушкина, печатавшаяся под анаграммой «Р» (ЛГ, 1830, № 4, 10 января); продолжение — ЛГ, 1830, № 12, 25 февраля. {* Люди, которых вы убиваете, и т. д. (фр.). - Ред.}
Входимость: 1. Размер: 264кб.
Часть текста: письмах С. М. Дельвиг Пушкин, Дельвиг и их петербургские друзья в письмах С. М. Дельвиг Взаимные отношения Пушкина и Дельвига представляют собою редкий и умилительный пример: дружба их была на редкость тесная, основанная на взаимном понимании и уважении; их союв, начавшись с момента вступления в Лицей, был больше, чем дружбой, -- был братством. Внешне -- их связь не раз и надолго порывалась, но внутреннее общение их было постоянным и неизменным. С детских лет их роднила и сближала любовь к поэзии и свойственное обоим литературное дарование, которое они рано распознали и оценили друг в друге: Дельвиг, как известно, один из первых полюбил гений Пушкина и еще в 1815 г. писал ему: Пушкин! Он и в лесах не укроется: Лира выдаст его громким пением, И от смертных восхитит бессмертного Аполлон на Олимп торжествующий. С годами взаимное понимание и любовь росли, крепли и становились все более сознательными; в разлуке друзья переписывались, -- и нам известен ряд их дружески-нежных писем друг к другу; в периоды ...
Входимость: 2. Размер: 26кб.
Часть текста: формам их, но не духу и формам вместе -- вот что возможно для современников наших. Это и делает барон Дельвиг. У него находим пастушеские стихотворения, написанные гекзаметром; слышим в них имена Дамонов, Хлой, Титиров, Палемонов; видим верование героев его в языческих богов, которым автор и от себя говорит иногда комплименты; встречаем даже образность, нераздельную с древними стихотворениями. Но все это только формы; а разве одни формы составляют что-нибудь целое? Не проникнутые соответственным им духом, они бывают невыразительны и, смеем сказать, безобразны. Прелесть древних пастушеских сочинений составляет детское простодушие действующих лиц, ибо древние действительно были детьми в сельском быту своем. Голубое небо веселило их, щедрая природа избавляла от излишних трудов, и люди, более предававшиеся своим чувствам, нежились не так, как мы, жители севера, которые должны в короткое лето запасаться ржаным хлебом и дровами, чтобы не умереть с голоду и не замерзнуть в продолжение осьмимесячной зимы. Наша беззаботность тотчас обращается в беспутство, и местом дружеских бесед нашим поселянам служат не каштановые и лавровые рощи, а кабаки и трактиры. Не говорим о разности религии, совершенно отличающей нас от греков во всех верованиях и обычаях духовных. Даже чувство общественности вовсе потеряно для нас. Мы столько озабочены мелочными, не существовавшими для греков отношениями и нуждами, что нам нельзя забыть о них, и для нас пастушеская беспечность или не существует, или превращается в сантиментальность, в сахарные, смешные слова, остающиеся только словами. Из сего выходит, что современному нам писателю столько же прилично наряжать свои чувства в древнюю идиллию, как свое тело в хламиду. Хламида живописна и ныне, однако же мы не носим ее, и это происходит не от прихоти, а от неизбежимых обстоятельств. Все вокруг нас изменилось. Откуда же почерпнет...